Мягкий мох под ногами проминается непривычно легко. Вязнут в нем ее маленькие ножки в красных туфельках, идти тяжело, но нужно непременно добраться до домика. Туда, где тепло и свет, и запахи бабушкиной стряпни. Пока не наступила темнота. Пока не вылезли на манящий лунный свет скользкие ночные твари, обычно прятавшиеся в корнях деревьев, таившиеся среди болотного полумрака.
В воздухе повис аромат чего-то сладковатого, приторно-гадкого. Она поморщилась, переложила оттянувшую руку корзинку в другую руку. Вместе со странным запахом в душу вполз страх, теперь девочке казалось – кто-то следит за ней из мрака, окутавшего крепкие стволы сосен. Ей казалось – кто-то идет по пятам.
Ей казалось – этот кто-то хочет ее смерти.
Девочка ускорила шаг, несмотря на то, что ее сердечко и без того колотилось маленькой птичкой в тесной клетке. Успеть, надо успеть дойти до сломанного бурей дерева. Это знак, символ безопасности – ведь от него до бабушкиного крыльца рукой подать.
Куда-то скрылось солнце, укутывая одинокую фигурку полумраком как ласковая мать накрывает одеялом засыпающее дитя. Черные сосны мелькали мимо, где-то позади зашуршало в траве и ветках – но она боялась повернуть голову и оглянуться. Только вперед, поваленный ствол уже показался вдалеке. Сердце радостно вздрогнуло, предчувствуя скорый конец пути, сегодня показавшегося необычно странным и пугающим.
Она лишь на миг забыла о том, кто шел следом. Обрадованная девочка летела навстречу опушке, залитой внезапно проглянувшим сквозь тучи солнцем. Она точно знала – как только выступит за грань серого царства сплетенных веток и болотных туманов, то будет спасена.
Мягко хрустнула сломанная ветка за ее спиной. А дальше – сильные объятия лап, обжигающее дыхание на беззащитном лице и острые верхушки сосен, которые почти доставали до неба. Тех сосен, что навсегда теперь останутся в ее широко распахнутых глазах.
До солнечной опушки оставалось не более двадцати шагов.
_________
… Она лишь на миг забыла о том, кто шел следом. Обрадованная девочка летела навстречу опушке, залитой внезапно проглянувшим сквозь тучи солнцем. Она точно знала – как только выступит за грань серого царства сплетенных веток и болотных туманов, то будет спасена.
Мягко хрустнула сломанная ветка за ее спиной. А дальше – сильные объятия лап, обжигающее дыхание на беззащитном лице и темнота, принявшая девочку в свои объятия…
Запах сладкого усилился, преследуя ее. Девочка отмахнулась от него как от назойливой мухи, задела что-то мягкое, большое и открыла глаза: перед ней на полусогнутых склонился огромный волк. Серая в подпалинах шерсть слегка играла в неверном свете. Света вообще было мало – он проникал сквозь сплетение веток над головой. В лапах он каким-то образом удерживал пузырек с некой прозрачной жидкостью. Именно это и было источником запаха.
Почему она не закричала, увидев зверя? Почему тотчас не попыталась убежать из его логова? Почему лишь вжалась сильнее в устланный соломой пол и, прикрыв глаза от накатившего ужаса, прошептала:
- Ты враг?
- Да, - обреченно. Она помедлила, прежде чем взглянуть в его глаза – глаза человека, и задать следующий вопрос.
- Ты убьешь меня?
Вздох. Закрывает лапой лицо, словно его мучает нестерпимая головная боль. Или прячется?
- Не сегодня, - звучит наконец ответ, утопая в земляных стенах.
«Почему?» рвется наружу ее крик. Но она молчит. Она все понимает, и сама протягивает руку, чтобы погладить огромного волка. Его шерсть такая жесткая у носа, и почему-то влажная.
Зверь благодарно кладет голову на ее колени, стыдливо скрывая слезы. Он знает – завтра он убьет ее. Но есть еще сегодня, и солнце пока проливает на них свои непривычно теплые для осени лучи.